ШАШЛЫК ИЗ МОЛОДОЙ СВИНИНЫ

Майор Степаненко* Сергей Викторович (за глаза для всех Степан) был высок, ещё довольно спортивен и очень горласт. Он говорил так, что те, кто его не знали - думали что он орёт. Если же орал же он – то туши свет,
сливай воду,
стройся на подоконнике.
Вешайся, короче.

Никогда не стеснявшийся никому сказать в самой откровенной форме то, что думает и по выпуску много лет прослуживший в морской пехоте – сейчас он в нашей маленькой деревне был не то что бы грозой какой, а уважаемым офицером и авторитетным человеком. После того, как их полк расформировали, а в бывший штаб теперь въехал отдел тыла флота, где он и дослуживал «до старости» начальником отделения вооружения гарнизончика нашего, жизнь его стала относительно размеренной.
         Размеренность эта заключалась в том, что кроме квартиры в одной из затерянных между Приморских сопок пятиэтажек, обзавёлся он ещё и дачей. Всё лето он там жил. Да и зимой тоже.  Банька, огородик. И пешком чуть больше пяти минут от кабинета – аккурат на полпути между штабом и бухтой. Красота!

Воскресное утро, стоим с ним у входа в штаб. Он курит, довольный, что с дежурства сменился и впереди ещё целый день, который, похоже, выдался солнечным. Я просто стою, принял у него смену и проводить вышел.

Братья Аброськины, весёлые и с какими-то котомками, прутся через бывший полковой плац. Старший, Володька, деревенский футбольный бог, когда-то у Викторыча срочную служил. Вечно безработный, промышлял он, в основном, тем, что раскапывал кабеля медные, оставшиеся от частей ранее в огромном количестве рассеянных по сопкам и сдавал их местному королю металла. Младший же, Лёха, дембельнулся в конце весны и по этому поводу они с братом всё ещё гудят. Хотя уж скоро осень.

Ввиду того, что дачами они соседи и разница в возрасте у Володьки с Викторычем небольшая, общаются они с ним на «ты». По-соседски. Хотя, когда пьяный, обращается Володька к бывшему ротному не иначе как «товарищ командир».

        - ЗдорОво, мужики! – подходят и запросто здороваются. У нас деревня – все друг друга знают – Викторыч, пойдём на сопку! Шашлычка пожарим.
        - Что, удачно кабелюки вчера нарыл? – говорит, затягиваясь и прищуриваясь, Степан.

А у самого уже улыбка на щеках. Потому как шашлыка поесть под водочку он ещё какой не дурак.

         - Только это, Викторыч, у нас всего поллитра с собой. Мясо-то много. А вот выпивки маловато на троих-то будет. На природе-то…
         - Даже не вопрос! - бросив сигарету в урну, Степаненко возвращается, вскрывает свой кабинет, отливает из канистры «шила» и счастливый присоединяется к соседям.
         - Вить, ты мою предупреди, что я на мероприятии. Буду вечером.
         - Само собой! – отвечаю.

           Хоть я употребляю мало и исключительно по поводу, но гляжу на них и радуюсь за товарища и соседей его.
           Погодка классная. Шашлычок.
           Только непонятно почему в сопку, а не на море пошли. Впрочем, как говорится, на вкус и цвет...

Посидели они хорошо. Душевно. Предположительно, крнечно. Шашлык из молодой свининки был хорош! Погода – тоже.
         Разговоры…
         О жизни.
         О службе.
         О женщинах. Естественно.

         И так они прониклись к друг другу доверием во время этого возлияния, что Викторыч дал младшему ключи с печатью и послал в кабинет за дополнительной поллитрой шила.

         Зная, что наш Степан и не на такое способен, я, конечно, позволил Аброськину-младшему вскрыть кабинет, правда, под  моим надзором.

А доверие его иссякло враз и полностью в этот же вечер по приходу домой, когда он увидел убитую горем жену.

     - Что случилось, Олечка? – глаза Степана, как у быка, начали наливаться кровью, а голос – медленно переходить на рык.
     - Ой, Серёжа, ночью то кабанчика уперли, прям из стайки. Наверное, из соседей кто, знали, что в наряде ты. Собаку надо заводить...

И вот тут уж Викторыч действительно орал!