Как я дважды у Михалкова не снялся

 "Хочешь - верь, хочешь - не верь, а дело было так..."       
                    Глеб Шулейкин в исполнении Е.Леонова в комическом кинопроисшествии "Полосатый рейс", киностудия "Ленфильм", 1961 г.





               Как-то снимал Никита Михалков фильм. И назывался он "Сибирский цирюльник".  Вернее снимал и снимает он много, но в тот раз он снимал именно цирюльника. Некоторые сцены он снимал на периферии Н-ской области в центре которой и было то самое военное училище, в котором, уважаемый читатель, я и имел честь...

              Впрочем, училищ  военных в городе было три. Ещё и школа милиции. Ещё и...
 
              И вот, что бы снять сцену как того самого цирюльника каторжане тянут, понадобилась режиссёру-постановщику массовка немалая. И приехал он к нам в училище, договорился с начальником (официально 100 млн.руб, это до деноминации,  дал училищу. типа на асфальт, правда нового асфальта на территории училища мы как-то не наблюдали))) и взял две роты курсантов для этого. Ведь, в данном случае, курсанты – халявная актёрская сила. Ещё, на небольшой творческой встрече, он поведал нам, почему в главной роли у него играет не Шарон Стоун, как изначально планировалось, а всего лишь  Джулия  Ормонд. Поплакался, так сказать. Мы прониклись. Это само-собой.
         Впрочем, возвращаюсь к съёмкам.
         Потому как Никита Сергеевич  сам моряк, срочную на Камчатке служил, он, конечно же, просил нас привлечь (училище наше состояло из одного военно-морского факультета и четырёх армейских). Только наш фак-редиска сказал,  что у нас учебный процесс. И всё. П****ц. Угрёбок! А те две курсантские роты армейцев, пожертвовавших учебным процессом,  полтора месяца готовились к съёмкам, потом почти столько же снимались. Бляха-муха! Мечта жизни! Подготовка заключалась в том, что они не брились. Собственно и всё. Потому как они, по-сценарию, каторжане. Соответственно никаких нарядов кроме как по роте они не несли. Караулы – тем более.  Это надо было видеть! – курсанты бородатые ходят)))) не высшее военное, а царское казачье училище)))!  Даже в увольнение, в связи с этим, им было добро прямо из училища по гражданке ходить  -  роскошь невиданная.

         На этом первую часть повествования о моей первой несъёмке в этом замечательном (кто-то поспорит?!) фильме закончу.
         Скажем так, что не снялся я в первый раз из двух по стечению обстоятельств, по еб***тости  начальника факультета (штырь ему в забрало!) и по собственной недальновидности. Ведь сразу после школы в училище меня не взяли. В смысле брали, но в армейцы. А мне (мля!) надо же было повыделываться: хочу моряком быть! На второй год приехал поступать. Удачно. НО!!! Снова ведь с руками и ногами брали в армейцы! А я упрямо лез во флот! Пролез. И слава Богу! Ну не мог я предвидеть, что согласившись на сапоги и портянки, возможно, построю звёздную карьеру))). Даже когда на втором курсе хотел бросить, по причине того, что брали в театральное (хрен с ним что среднее) я остался моряком! Тут просто мама попросила: сынок, пожалуйста, не бросай! И я послушался. Ввиду собственной мягкотелости и слабохарактерности.

         Пошел к замполиту. Хороший мужик. Владимир Петрович Токарев, воспитанник Киевского ВВМПУ, настоящий ум, честь и совесть. Может по причине отсутствия собственных детей он относился ко всем нам, как к своим. А меня ещё и ценил за то, что я был главным движителем факультетской самодеятельности и связей с общественностью (как сейчас говорят), при  этом был и в спорте впереди и учился хорошо абсолютно сам. Отвлекусь, но напишу, что Петрович легко одной рукой(!) загонял «штаны » на бильярде! Уж не знаю, где он успел этому научиться, но факт такой присутствовал.

      - Владимир Петрович...

         Он меня понял. Как актёра ли в душе. Как мальчишку ли переростка...но понял! И, оставаясь на пару дней за начальника факультета, не просто подсказал как быть, но даже и пролоббировал мою «болезнь». В смысле я типа заболел, да так сильно, что в лазарете училища со мной не знали что делать и я срочно направлен был в гарнизонный госпиталь.
       - Ну а дальше – сам! Удачи, Витя! – мы пожали дуг другу руки.

       В госпитале я, воодушевлённый, рассказал о своих бедах начальнику отделения. Не знаю о том, кем он хотел быть в детстве и есть ли у него дети,(то ли Петрович и тут помог) но и он меня прекрасно понял. Но, для начала, как положено, я быстренько начал сдавать разные анализы и прочие УЗИ. Для того, что бы предположить у меня какой-то не очень хороший диагноз. Потом на меня были бы выписаны и благополучно проведены в истории болезни и в других бумагах  нужное количество ценных дорогостоящих лекарств. А я в то время уехал бы своим ходом на съёмки. Благо место дислокации действа Михалков нам открыто озвучил.
           Но началась война. Точнее очередной её виток. Я имею ввиду Чечню. Срочно и внезапно мой доктор уехал в командировку. Туда. А на его место, временно, пришёл совсем другой, которому были абсолютно по-хрену мои и чьи-либо вообще проблемы.  Главное для него было одно: не попасть в Чечню. Он и не попал. А я не попал в кино.
- Товарищ курсант! С Вашими анализами Вы – племенной жеребец! Не удивлюсь, что сейчас по дороге до училища ты успеешь трахнуть  пол-квартала! – как-то резко перешёл он с «Вы» на «ты». Короче выписали меня из госпиталя так же скоропостижно, как и «вписали».

          По причине сильного душевного расстройства (да и, в конце концов,  не «карась» я уже!) отправился в  Alma Mater свою я не сразу. Пошёл к родне. Родня в этом городе у меня состояла из тётки, родной сестры отца, и её мужа, дяди Павла. Дядя Павел местный, когда-то окончил это же военное училище и послала его Родина служить в Сибирскую глухомань.  Там он и охомутал прелестницу-старшеклассницу – тётку мою. Или она его. Неважно. Из армии он уволился старлеем и вернулся в свой город уже вместе с молодой женой. Сестра моя, их дочь со своим сыном к тому времени перебралась жить в столицу. Короче говоря, моим нечастым визитам (а чем старше курс – тем визиты, естественно, реже) дядя Павел был всегда рад. Да и тётка, в общем-то, тоже. Почему «в общем-то»? да потому что тётя Галя у меня взбалмошно-придурошная. Мы с ней друг друга часто не понимаем. да практически всегда. Безусловно мы – родня. И какая-то привязанность между нами есть. Но в том то и дело, что какая-то. А с дядей Павлом мы всегда ладили. К тому же, по умостроению своему, он глубочайший гуманитарий и  вообще очень просветлённый человек - я был уверен, что он поймёт меня. Ещё и сына, которого он безумно хотел, тётка ему так и не родила...

             Прихожу к ним, дома оба. Пока тётка на стол собирала, мы пошли в комнату посекретничать. Если бы его дома не оказалось, то исповеди бы моей не было. Потому как тётя Галя такую «детскость» мою не поняла бы. Да и не являлась она никогда исключением из большей части советских женщин, люто возненавидевших Михалкова после выхода на экраны «Жестокого романса», в котором Никита Сергеевич сыграл Паратова.

          И, выслушав, дядька почти убил меня. В упор и наповал.
- Галка! Слушай, а ты не знаешь...

          Оказывается, Михалков , ведя переговоры о курсантах-актёрах, подбирая место для съёмок и т.д, короче всё время пребывания в городе,  жил не где-нибудь, а в соседней квартире!  На лестничной площадке четыре квартиры. Две плюс две. 29-я с 30-й и 31-я (дядьки с тёткой) с 32-й. Каждая пара квартир имеет общую прихожую, которую, с наступлением капитализма, от остальной части подъезда отделила, одна на две квартиры,  бронебойная дверь.  Ольга (не смотря на возраст именно так) и Владимир Максимыч, принадлежали к некоей богеме. Они что-то рисовали и где-то это выставляли. Ходили по выставкам и театрам. Ничего особенного, но как-то это всё торжественно-восторженно у них было. Катались не реже чем раз в полгода в Израиль. Бывали и в Париже и в Венеции и много ещё где, но это уже значительно реже. И у них кто только не останавливался! Например, когда мои тётка с дядькой только въехали сюда и знакомились  с соседями, давным-давно, ещё до капитализма и общей железной двери, у них останавливался друг семьи Олег Даль. Вот и сейчас у них гостил Михалков и родственники мои с ним ежедневно встречались. Потому что Ольга курить в квартире не разрешала и Никита Сергеевич с Владимиром Максимычем выходили в подъезд. Возвращаясь с работы, они виделись с курильщиками на лестничной площадке и здоровались. Дядька, по доброте душевной - по-доброму. Тётка, по-женски солидарная с большинством соотечественниц и оскорблённая за бесприданницу - сквозь зубы.

          Тётя Галя принеслась быстро и, к неожиданности моей, начала причитать, жалея меня.
- ...но они, по-моему, уже уехали...

          Чуть не вынеся косяки вместе с входной дверью и, забыв про звонок, я долбился и кричал в дверь соседям...

- Ой, Витя, здравствуйте! - начал причитать с неизменной улыбкой сосед, - да-да, всё думали-думали и таки уехали. Сегодня с утра...

          Мир на некоторое время перевернулся. В смысле свет для меня погас...

        Я опоздал всего на полдня! Видно не судьба.

        Вот так вот я не снялся у Михалкова во второй раз подряд.

        Это было осенью. Фильм должен был выйти весной, но, по каким-то причинам, задержался на два года.  От этого он стал ещё более долгожданным.

         И получился действительно потрясающим.

          Но я тут совсем не причём...